Госдума одобрила введение в России новой меры пресечения

Депутаты Госдумы приняли в третьем и окончательном чтении закон о внесении поправок в Уголовно-процессуальный кодекс России, следует из данных Системы обеспечения законодательной деятельности. Документ предусматривает расширение списка существующих мер пресечения, которые суды могут применять в отношении подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений. После вступления закона в силу судья, который сочтет взятие под стражу или заключение под домашний арест чрезмерно суровой мерой, сможет запретить подозреваемому совершать те или иные действия — например, звонить по телефону, пользоваться интернетом, управлять автомобилем, общаться с теми или иными лицами или бывать в определенных местах и так далее. По решению судьи запрет может касаться как какой-то одной сферы, так и сразу нескольких. При выборе новой меры пресечения судья должен будет указать, что именно запрещается подозреваемому: в какое время тот не должен выходить из дома, с кем именно он не должен общаться и на какое расстояние (к тому или иному человеку или месту) не может даже подходить. Срок действия введенных запретов устанавливается судом, но при расследовании преступлений небольшой и средней тяжести не может превышать 12 месяцев. В случаях же, когда речь идет об особо тяжких преступлениях, запреты могут вводиться на срок до трех лет. Исполнение запретов обеспечивается применением «аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля», в случае их нарушения суд может изменить меру пресечения на более жесткую, отправив нарушителя под домашний арест или в СИЗО. В пояснительной записке к документу отмечается, что внесение поправок в УПК обеспечит и «положительный экономический эффект», так как позволит сократить расходы государства на содержание подозреваемых и обвиняемых под стражей и выплаты в счет возмещения вреда, «связанного с нарушением прав личности при заключении под стражу». Партнер BGP Litigation Дмитрий Селезнев в разговоре с РБК назвал здравой инициативой введение новой меры пресечения. «Законопроект, карточка которого имеется в открытом доступе на сайте Госдумы РФ, внесен группой депутатов в октябре 2015 года, то есть очень давно. К сожалению, инициатива остается без окончательного рассмотрения и внедрения. Длительное время, несмотря на предпринятые законодателем усилия и заявления должностных лиц государства, залог и домашний арест не заменили широкую практику применения заключения под стражу. Это приводит не только к «перенаселенности» следственных изоляторов, но и к обоснованным жалобам заключенных под стражу лиц», — сообщил Селезнев. По его словам, инициатива разумна и потому, что запреты на коммуникацию и общение реализуются посредством домашнего ареста, «что иногда несоразмерно тяжести обвинения или обстоятельствам преступления». «Чтобы ограничить общение подозреваемого или обвиняемого с кем-либо, следователь был вынужден ходатайствовать перед судом о более широком запрете, который помимо общения включал иные ограничения», — отметил эксперт. По словам Селезнева, в законопроекте есть недостаток, требующий устранения. «Согласно законопроекту не может быть наложен запрет на вызов скорой, спасателей и в других экстренных ситуациях. Однако законодателем не предусмотрена возможность общения с адвокатом. Учитывая, что право на защиту включает в себя возможность коммуницировать с адвокатом (по телефону, в ходе свиданий), обозначенный пробел, вероятнее всего, будет устранен. Даже если эта норма не будет скорректирована, то право обвиняемого (подозреваемого) на общение с адвокатом не может быть ограничено», — добавил он. По мнению партнера адвокатского бюро «Деловой фарватер» Сергея Литвиненко, появление новой меры пресечения дает правоприменителю новую альтернативу, «освободив государство от несения колоссальных издержек, связанных с тем же содержанием лиц, находящихся под стражей». «Несмотря на презюмируемую гуманизацию государства к избранию мер пресечения, заключение под стражу по-прежнему существенным образом превалирует над альтернативными мерами пресечения, коими являются домашний арест или, например, залог, который практически совсем не применяется на практике, превращаясь в своего рода процессуально умирающий инструмент. Указанная мера пресечения может быть применена в качестве дополнительной меры к залогу и домашнему аресту, что может привести к нарушению прав и охраняемых законом интересов подследственных», — считает эксперт. По словам Литвиненко, вызывает вопрос, каким образом будет осуществляться контроль за исполнением избранной меры пресечения. «Есть все основания предполагать, что новый альтернативный вид меры пресечения будет лишь декларативным и реально не работающим на практике, что сведет его возможную эффективность к минимуму. Тому пример — всем известный декларативный залог, который также когда-то вселял надежду на благоприятные изменения», — добавил он. Подробнее на РБК: https://www.rbc.ru/society/05/04/2018/5ac61ce69a7947a80017f214