Почему не пускают родственников, как лечат больных, в каких условиях они находятся. Заведующий самой большой реанимации Якутска Кирилл Чулаков

После возникшего обсуждения в соцсети о ситуации в якутских реанимационных отделениях журналиста Sakhaday позвали в «красную зону», чтобы мы посмотрели и убедились своими глазами в том, что там происходит. Репортаж об этом будет позже.

После посещения реанимации следует сложная система обработки и вот мы в кабинете заведующего отделением реанимации и интенсивной терапии Якутской городской клинической больницы Кирилла Чулакова. Это он руководит самой большой реанимацией в Якутске.

- Кирилл Викторович, сколько сейчас пациентов в реанимации?

- В данный момент было 33 человека на 36 коек. (Прерывается на звонок). Уже 36 больных, как я понял.

- Постоянно такая заполняемость? У вас не было передышек?

- Да, с августа у нас уже было по 30 человек. Спады были в мае и июне. И мы надеялись, что волна пойдет на спад, но август оказался тяжелым. Свято место пусто не бывало. Сразу же шла заполняемость. С 1 сентября количество коек было увеличено до 36-ти.

- Хотелось бы прежде обсудить с вами пост в соцсетях, который и стал поводом для разговора. В нем утверждалось, что не выносят ведра, правда, ведер я не увидела.

- Думаю, ни в одной реанимации таких ужасов, описанных в посте, нет. У наших больных только утки, памперсы и мочевые катетеры, содержание которых сливается в спецтуалет. О каких ведрах может идти речь? Нашим пациентам даже сложно встать в таком положении. В реанимации находятся люди с КТ-4, то есть, с самой сильной степенью поражения легких. При таком тяжелом поражении даже обычный разговор становится причиной снижения сатурации, усиления дыхательной недостаточности.

Пишут, что люди кричат… Даже не представляю, как они могут кричать. У нас там датчики и мониторы, которые следят за любой реакцией.

"Это как сон наяву"

- Может все эти ужасы, которые были описаны, возникли из-за искаженного восприятия? Насколько люди, находящиеся в реанимации, адекватно воспринимают происходящее?

- Ввиду того, что у пациентов происходит гипоксия головного мозга, потому что поражены легкие, наблюдается низкая усвояемость кислорода. И это дает неадекватную реакцию, несмотря на то, что мы стараемся минимизировать последствия. Поэтому мы приглашаем психиатров и неврологов, которые констатируют энцефалопатию.

- То есть у пациентов реанимации наблюдается искаженная картина? Какие у них будут воспоминания?

- Да, полностью искаженная. После выздоровления они будут видеть происходящее по-другому, искажения будут казаться реальностью. Потом может все и восстановится, поскольку, к счастью, гипоксия головного мозга – это обратимый процесс, и воспоминания будут казаться сном наяву.

У нас были пациенты, у которых наблюдалось психомоторное возбуждение. Им кажется, что они находятся в другом месте, зовут знакомых. Мы их выводили из гипоксии и спрашивали, помните ли, что вы делали. Они говорят, что воспринимали происходящее как сон. Есть пациенты, которые критичны в своем состоянии и понимают, что ему надо лечиться.

"Ковид все изменил"

- Автор сообщения просил разрешить пускать в реанимацию родственников. Это возможно?

- Раньше до ковида, когда мы лечили обычные пневмонии, острые панкреотиты, хирургические патологии, родные могли навестить пациента. Сейчас мы понимаем, насколько проще было работать в доковидное время. Но в связи с пандемией еще в 2020 году были выпущены протоколы, которые запрещают посещение в реанимации.

Родственники могут заболеть, так как вирусная нагрузка в отделениях реанимации очень высокая, и пациенты продолжают выделять вирус, о чего говорит положительный ПЦР-анализ. Поэтому здоровому человеку там очень опасно находиться. Если облачать в СИЗ, то человек может с непривычки испытать гипоксию.

Понимаете, ковид все изменил. Жизнь до ковида и после – разные вещи, и для реанимации тоже.

- Вы уже все, наверное, переболели?

- Да, но большинстве случаев это связано не с работой, а с улицей. Первую и вторую волну мы нормально перенесли. Потом со временем начали заболевать домашние, родственники, пошли контакты, и все отделение переболело.

- То есть все-таки СИЗы защищают? Я сходила с вами в реанимацию и не заболею?

- Нет, вы считаетесь неконтактной, потому что вы были защищены.

- Пациенты реанимации непривиты?

- Да, они в большинстве случаев непривиты. Если есть вакцинированные, то они не успели выработать необходимое для защиты организма количество антител, то есть с момента получения вакцины прошло несколько дней. Это значит, что они заразились еще до получения вакцины, но клинических проявлений болезни не было. Мы перепроверяем все сведения, и видим, что прививка просто не успела заработать.

"Много голов подключено для того, чтобы вылечить человека"

- Какие сложности вы испытываете?

- Количество пациентов увеличивается, а количество специалистов нет. Поэтому к нам приезжают врачи из Новосибирска, Красноярска, Омска, чтобы поработать в нашем регионе.

У нас есть опыт обмена с другими регионами. Например, мы ездили на стажировку в Москву. И сейчас пытаемся выработать общую модель на основе увиденного в разных регионах. Потому что нагрузка на медиков колоссальная.

Сами посудите, по приказу, на одного врача-реаниматолога приходится 6 пациентов. Например, у нас 36 пациентов, значит 6 пациентов на одного врача. У нас на работу выходит 5 врачей вместо шести. Значит, у кого-то 7, или 8 пациентов, и это увеличивает нагрузку. Чем больше пациентов, тем сложнее ориентироваться. Когда идет сверхнагрузка, может кому-то не достаться внимания.

Но ни один пациент не остается вне поля зрения. Не только реаниматолог следит за пациентами, но и врачи-терапевты, пульмонологи, заведующие отделениями. Один пациент, грубо говоря, проходит через тройной контроль, благодаря чему кто-то то все равно увидит недочеты. По некоторым пациентам консультируемся в Москве.

Проводится колоссальная работа, направленная на выздоровление пациента. Очень много голов подключено для того, чтобы вылечить человека.

Что касается санитаров, то люди идут, особой нехватки нет. Это оплачивается. Проблема с врачами, на них надо учиться 8 лет. Врачей как не было, так и нет.

"Мы обязаны пролечить по протоколу"

- Чем лечите от ковида?

- Имеются рекомендации о том, как вести этих пациентов, как симптоматически лечить, но, к сожалению, волшебной таблетки нет. Есть 11-ая версия протокола, от которого мы не можем отходить. Мы обязаны провести всю терапию, поможет - не поможет, это уже зависит от организма, ответит ли он на лечение. Вирус мутирует, становится сильнее, и в этом плане лечение не всегда уже подходит. В прошлом году работа по этим рекомендациям была легче, пациенты отвечали.

- Бытует мнение, что если подключат ИВЛ подключат, то все - конец.

- Есть неинвазивная вентиляция легких и инвазивная вентиляция. При неинвазивной пациент, находясь в полном сознании, сам контролирует частоту дыхательных движений, и аппарат ему просто помогает. При инвазивной вентиляции прибегают к интубации трахеи. Данный вид искусственной вентиляции легких предполагает такие большие мероприятия. Поскольку пациенту тяжело осознавать и понимать, что за тебя дышит аппарат, то часто мы усыпляем, в фильмах это называют медикаментозной комой, а у нас медседацией. Такие пациенты спят. Мы каждый день проверяем уровень сознания, пробуждая пациента, и опять усыпляем. И если говорить об инвазивной вентиляции, то да, частота снятия с ИВЛ, к сожалению, сократилась. В прошлом году у нас вышло 8 пациентов. В этом году мы подсчеты не вели, где-то 2-3 человека. Это была беременная девушка, она затем благополучно родила, и пара человек.

- Заметила, что в реанимации находится большинство пожилых, причем большинство женщин активного возраста.

- Заметили, что пациенты реанимации все похожи? Все с лишним весом, округлые, маленького роста, с морбидным типом. Это наиболее уязвимая категория. Вирус бьет по людям с сахарным диабетом. Это лакомый кусочек. В отделении реанимации практически все с этим диагнозом. Если без диабета, то с сопутствующими патологиями.

Тем не менее, ковид молодеет. Видели же 18-летнюю девочку? У нее прошли роды с КТ-4. Благо, у нее положительная динамика, сегодня мы ее перевели в общую палату. Такие пациенты стоят у нас на учете, идет дистанционный контроль за их состоянием, мы постоянно докладываем в Москву. Поэтому упустить ничего не должны.

"Письма больному зачитывают медики"

- В сообщении говорится не только о халатности, но и о человечности. Есть ли место эмпатии в этом тяжелом деле? Говорят, что если принимать близко к сердцу, то специалист выгорает.

- Да, люди устают, им тяжело пропускать все через себя, смотреть и видеть, как люди страдают. Любому тяжело видеть, что несмотря на все предпринятые усилия, человеку не становится лучше. Для этого есть психологи. Когда я был на стажировке в Москве то видел, что врачи, работающие с ковидом, по программе проходят подготовку, тренинги. У них уже налажена система, благодаря которой ты выходишь с новыми силами.

Что касается нашего отделения, то у нас нет черствых людей. Все-таки в основном работают молодые люди до 35-ти лет, они оптимистично настроены, стремятся и болеют за каждого. И несмотря на неблагоприятные исходы, пока не унывают. А старшее поколение обладает большим запасом душевных сил.

- При такой нагрузке успевают ли говорить врачи с родственниками?

- С 8 утра телефон в реанимации не умолкает. У нас есть ординаторы, которые общаются с родственниками.

- Сообщаете ли родственникам о том, какими препаратами лечат?

- Если спрашивают, то сообщаем. А если нет, то зачем утомлять подробностями. Это очень объемная информация. План лечения рассказываем, но без подробностей. Да, мы хотели бы сделать колл-центр, чтобы не отвлекать врачей, но пока это нереально. Все-таки большая сосредоточенность должна быть на пациентах, а не на родственниках.

- Реально ли давать телефон больным, чтобы они поговорили с родными?

- Вы сами видели, как они лежат, в масках, их утомляет любой разговор. Да и честно говоря, им не до телефона, никто не просит.

Для того, чтобы они не были отрезаны от мира, мы придумали систему писем. Родственники могут написать письмо, которое зачитывают медсестры, санитар или врач. Это, конечно, придает сил, поэтому мы заинтересованы в том, чтобы было больше положительных эмоций.

- Разговаривать наши больные не могут. У них сильная одышка, сразу уменьшается сатурация, - присоединяется к разговору заместитель главного врача по лечебной части Наталья Маркова.

- Еще была задета тема трупов, которые якобы увозят на глазах.

Наталья Маркова объясняет:

- Мы уже чувствуем, когда пациента следует поместить в отдельную палату. Тяжелые больные у нас лежат отдельно, чтобы другие больные не подвергались стрессу.

- Ситуация тяжелая. Поэтому надо прививаться, надо следить за здоровьем, соблюдать меры. Это все очень серьезно. Не нужно думать, что вирус кого-то обойдет стороной. Мы живем во время пандемии. Скорее всего, этот вирус будет с нами всю жизнь, - завершает разговор Кирилл Викторович.