«Заставлял Григоряна учить меня играть на фортепиано». Ирина Подойницына написала книгу о знаменитом отце к 100-летию ЯАССР
К 100-летию ЯАССР Ирина Подойницына выпустила книгу о своем знаменитом отце «Дневник одного директора». Иван Подойницын много лет руководил Русским драмтеатром, Почетный гражданин Республики Саха (Якутия) и Якутска, Отличник культуры СССР. В честь него назван театральный переулок. В интервью Sakhaday Ирина рассказала о своих соседях, имена которых известны большинству якутян, любви к театру, поездке отца в Америку в 50-х годах, советском детстве и историю любви родителей, длиною в целую жизнь.
Вышедший в этом году «Дневник одного директора» — четвертая книга профессора СВФУ, доктора социологических наук Ирины Подойницыной, в которой она исследует через жизнь отца эпоху. В ней собраны заметки из личного дневника бессменного и успешного руководителя Русского драмтеатра имени Пушкина. У автора были некоторые сомнения по поводу того, обнародовать ли отцовские записи, которые местами безжалостно выдавали его чувства. В дневнике наравне с приятными моментами он описывал свои переживания из-за ухода на пенсию, страдания от болей в сердце,иногда давал нелестные оценки знакомым, злился на них.
«Вот он пишет: "Я не дам вам обижать Келле!!! Спи спокойно, друг". Или есть еще запись о ком-то: "Ленивый". И я решила оставить как есть и включить в книгу такие откровения тоже. Иначе получилось бы, будто он был ангелом, парящим над Якутском», — говорит Ирина Подойницына.
Иван Иванович работал в Якутске на разных предприятиях, был руководителем Якутской республиканской типографии имени Гагарина. А в середине 80-х возглавил Русский драмтеатр, где проработал 22 года 5 месяцев и 5,5 дней, как он шутил. Большой путь театра неразрывно связан с именем Подойницына. Под его руководством состоялись первые гастроли, выезды на театральные фестивали, выпущены спектакли «Дети Арбата», «Одиссея Инока Якутского», «А поутру они проснулись», «Три разговора».
«Я нашла дневники отца и решила показать театр изнутри. Ведь снаружи он такой нарядный, а какие там страсти внутри кипят, мы не знаем. А страсти такие, что режиссер хочет поставить спектакль так, актеры хотят сыграть иначе, а директор видит постановку по-третьему. Этот творческий путь я и пытаюсь разобрать в своей книге, — рассказывает Ирина Подойницына. — Последний дневник отца, конечно, трогательный. Ему было тяжело уходить из театра. Он страдал, переживал, не хотел уходить, но годы брали свое».
— Почему он переживал? Ведь, наверняка, были люди, которых он воспитал и на кого мог оставить театр.
— Думаю, что это были переживания человека в возрасте, которому трудно оставаться не у дел. Он ведь начал работать в 14 лет. А из театра он ушел после премьеры спектакля «Апостол Государев» в Москве. Ему было 80 лет. И вот это был такой длинный путь. И, конечно, для него, наверное, было тяжело уходить.
Он об этом и пишет в дневнике: «Осталось 147 дней в моем театре. Это архимало. А как жить мне потом без моего любимого театра? Как мне жить?». Видите, никакого профессионального выгорания, все еще хочет работать, несмотря на возраст и болезни.
Переживаниями он делился с друзьями. Отец приводит слова своего близкого друга Николая Тарасова. Тот говорил, что у папы была творческая, интересная жизнь, что он совершил некий подвижнический подвиг, и теперь ему пора отдыхать и браться за мемуары.
Но он все равно переживал, а позже нашел себя в общественной работе — начал сотрудничать с коммунистами.
— Какое ваше самое первое воспоминание, связанное с отцом?
— Недавно была в районе Залога и нашла старый дом, в котором был магазин филателии. Он водил меня туда покупать марки. Тогда мне было 6-7 лет.
Помню, как он водил меня в школу, а я не хотела идти, боялась и плакала. Мы жили тогда на проспекте Ленина в одном из первых каменных домов Якутска. Проспект тогда был уложен чурочками, а на перекрестках стояли регулировщики. Это одни из первых моих воспоминаний.
Роль отца в моей жизни, конечно, огромна. Он старался привить мне разные навыки, развить дар. Однажды он меня подозвал и спросил, патриот ли я. Я ответила утвердительно. И он мне говорит: «Тогда пиши стихотворение о космонавте». Это было в 1965 году, а стихотворение я должна была прочитать космонавту Быковскому, который посетил тогда республику.
Я написала стихотворение, выступала перед космонавтом, отлично это помню. А потом отец отправил этот стих советскому поэту Сергею Баруздину, потому что считал, что стихотворение гениальное. Но оно было обыкновенное, и даже с проблемами в рифме — я его нашла недавно в бумагах отца. А он думал иначе, для него стих был выдающимся. Он переплел его и хранил. И ведь внушил мне эту мысль, что я стала журналисткой, а потом стала писать.
Ему хотелось, чтобы я была не просто девочкой, а чтобы марки собирала, стихи писала, что-то из себя представляла.
— А вас это не тяготило?
— Нет. Может быть, прозвучит нескромно, но у нас двор был такой — мы были детьми известных родителей. Я в своей книге перечисляю всех соседей. Это первый летчик из саха, Герой Социалистического труда Валерий Ильич Кузьмин, организатор энергетической науки в ЯАССР Григорий Михайлович Чудинов, хирург-новатор Дмитрий Афанасьевич Гурьев, председатель Госплана ЯАССР Никита Васильевич Андреев, один из старейшх коммунистов республики Павел Павлович Неустроев, композитор Грант Григорян.
Мы к нему ходили в гости, и папа заставлял Григоряна давать мне уроки игры на фортепиано. Но тут номер не удался — у меня не было способностей. Вот этим, наверное, я тяготилась, потому что меня заставляли играть на инструменте, а я не хотела.
Среда такая была, она помогала учиться, стараться. Я окончила школу с золотой медалью, уехала учиться в Ленинград. Поэтому я благодарна тому, что он меня вел по жизни. И он, и мама.
— В каком возрасте впервые попали в Русский драмтеатр?
— Знаете, в интернете можно найти мое интервью, которое получилось с громким заголовком «Я выросла на руинах сгоревшего театра». Действительно, детьми мы бегали играть на место здания театра, которое горело несколько раз. Конечно, тогда я и представления не имела, что отец станет директором театра, построит новое здание, поставит памятник Пушкину.
На открытии памятника Пушкину в 1999 году
Увлекаться театром я начала в студенчестве. Живя в Ленинграде, сложно не влюбиться в театральное искусство. С тех пор я храню все программки, и по ним восстановила, на какие спектакли ходила и описала впечатления в своей книге.
Первое сильное впечатление связано с Театром имени Ленсовета, где тогда режиссер Игорь Владимиров поставил спектакль со своей великолепной супругой Алисой Фрейндлих в главной роли. Она находилась в самом соку как красивая женщина, талантливая актриса. Культура города, где соседствовали и классические спектакли, и бродвейские театры гастролировали, передалась мне тогда и осталась на всю жизнь.
— А Русский театр в Якутске когда привлек ваше внимание?
— Как раз в «Дневнике одного директора» я пишу об этом. Началось мое увлечение Русским драмтеатром, когда туда пришел работать мой отец. Это было в то время, когда в СССР началась перестройка. Именно на этот период приходятся прорывные театральные постановки. Конечно же, этого не случилось бы без Валерия Яковлевича Келле-Пелле, который остается звездным режиссером Русского театра. Начали выпускать спектакли для детей, а также на местные темы, которые ставил режиссер Андрей Саввич Борисов.
Сцена из спектакля «Апостол Государев»
Именно это новаторство меня и привлекло. Помню в 1995 году американский режиссер Кевин Райс поставил спектакль «Сибирское лето», рассказывающий историю любви американца и якутки. Он был из Бостона, в котором, так получилось, в 50-х годах побывал в составе делегации отец. Есть забавная фотография, где американец хочет пожать ему руку, а отец убегает от него. Мы обсуждали это фото и смеялись: «Почему ты бежишь от него?». А отец отвечал: «Если бы я тогда знал, что через сорок лет в моем театре будет работать американский режиссер, то, конечно же, я бы не отказался пожать руку американскому гражданину». В итоге отец все-таки поздоровался за руку с американцем: он стоит-дрожит, а его визави довольный улыбается. Чтобы понимать состояние отца, безусловно, надо знать контекст. Ведь это было в советское время, когда Америка считалась врагом. А советские делегации туда начали отправлять после поездки Н.С. Хрущева в США, когда началась оттепель.
Думаю, что наш театр не был нисколько не хуже, если не лучше хабаровских, владивостокских театров. Он потом, в 2000-х, и завоевал звание лучшего театра на Дальнем Востоке.
— Какая, по-вашему, самая сильная черта характера вашего отца, которая помогла работать с людьми и достигать таких результатов?
— Скажу, что сочетание трудолюбия и доброты. Ведь часто трудолюбие сочетается с жесткостью, порой излишней, отсутствием человеколюбия. А в его случае, послушайте, что писали актеры. «Милый, добрый, мудрый Ванюша Иванович! Эта жизнь настолько сложна, что только доброта выводит нас из кризиса. А доброты в вас ровно столько, сколько помещается в большого слона. Так пусть же ваш слон никогда не худеет». Очень понравилось это высказывание.
Доброта и трудолюбие. Он не снижал темпа своей работы. Эти его качества мне нравились. И это очень ценили и актеры.
— Вы упомянули о свободе 90-х, когда можно было поставить спектакль и высказаться о репрессиях. Сейчас происходит ровно обратное. Вы это ощущаете?
— Не берусь судить, потому что была пандемия, и театр почти не работал. И я в последнее время не была на спектаклях.
— Имею ввиду не только театр, а все, что происходит в общественной, политической жизни.
— Сложно сказать. Два года пандемии сильно подкосили. Но был и плюс — мы освоили цифровые технологии. Вели онлайн-лекции, разобрались в новых компьютерных программах. Актеры, знаю, ставили онлайн-спектакли. Включился своего рода режим выживания.
— Не пандемия, скажу, сейчас главная проблема.
— И она тоже. Она не закончилась.
— Настоящая дочь своего отца — это про вас?
— Еще в первой моей книге «Чашечка кофе для Жана Кокто» определился мой стиль. Я пишу об отце, путешествиях и любви. Книга вышла в 1990 году. Потом был долгий перерыв, а потом меня прорвало на творчество. Начиная с 2019 года, я выпустила три книги. Я рассказываю в них о больших советских людях, описываю путешествия по республике, истории староверов, изучаю стройку века — БАМ. Мы с отцом им увлекались. Горжусь, что этой зимой удалось подарить известному строителю БАМ Ивану Варшавскому свою книгу «Правее на солнце, вдоль рядов кукурузы».
И мне друзья говорят, что я мало пишу о матери. Говорят, это понятно, потому что ты девочка, а девочки любят отцов больше. Но я хочу сказать, что семья держалась на маме. В своей повести «В стране Саюри» я описываю, каким человеком она была. Моя мама, Екатерина Валерьяновна Кутовая, работала в Верховном совете ЯАССР, возглавляла отдел по работе с заочными партийными школами в Обкоме компартии ЯАССР. Она поддерживала отца в любых его начинаниях, а особенно в трудные моменты жизни. И у них была трогательная история любви, длиною во всю жизнь. Оставаться так долго интересными друг другу удается не каждой паре.
Мама ушла из жизни раньше, отец смог прожить без нее лишь пять лет. Тяжело переживал утрату. Каждый день и в стужу, и в зной ходил на кладбище, носил ей цветы.
Он постоянно помнил о ней, и был храним ею всю жизнь.