Инженер из армии Паулюса, прибалт из Амакинской экспедиции - кто он? Якутские соцсети обсуждают очерк о загадочном пленном немце из Нюрбы

Не думала-не гадала жительница Нюрбы Изамира Семенова, что ее небольшой очерк вызовет такой шквал ожесточенных споров и баталий в якутских соцсетях. Она рассказала о пленном немце, жившем до 1979 года у бабки Барбалыай в Нюрбе. Высокий, белый, как лунь, старик произвел на нее неизгладимое впечатление. В очерке она упомянула о нагрянувших в 1980-х годах троих немцах, которые искали в хижине бабушки что-то ценное.

Среди версий всплыли и любопытные.

"Немца звали Эрих Курт, попал в плен в январе 1943г, сослан в Якутию, там и остался жить. Был военным инженером и именно он был ответственным за сохранение и укрытие 3 тонн золота в 6 армии Ф.Паулюса. В начале 80 х военные историки из ГДР попытались разыскать следы "золота Паулюса" но неудачно", - такой текст сопровождается фотографией пленного немца с www.tumblr.com, где указано, что это унтерштурмфюрер СС в лагере военнопленных 8-го корпуса 3-й американской армии.

Также появилась информация, что немец работал главным бухгалтером Амакинской экспедиции, а Ньиэмэс Балбаара была кухаркой. Якобы там и познакомились и стали семьей. Ряд людей утверждают, что это был никакой не немец, а прибалт, и книги он выписывал на русском языке.

"Сведения о нем засекречены"

Автор очерка Изамира Феодосьевна - человек уважаемый и авторитетный.

Изамира Семенова

Нынче она возглавляет архив. В силу ответственной должности к выдумкам и фантазиям не склонна. Поэтому ей обидны кривотолки и слухи, возникшие вокруг этой истории. Sakhaday заинтересовался рассказом, и поговорил с автором вызвавшей такой интерес заметки:

- Я публикую исторические очерки в WhatsApp-группе "История Нюрбы". Набираю текст на телефоне. Этим немцем заинтересовалась давно. Лет десять назад пыталась узнать в районной службе, но сказали, что сведения засекречены. Поэтому, когда обнаружила свидетеля, решила записать ее рассказ. У меня же сохранились смутные воспоминания, поскольку в силу возраста особенно не интересовалась пожилым человеком.

Вчера опубликовала свой рассказ, и сегодня весь день мне присылают обсуждения. Жаль, что некоторые, не зная сути, сразу кинулись опровергать, безапелляционно утверждать и сеять слухи. К моему сожалению, доходит до каких-то ожесточенных перепалок и откровенных фейков.

Прочитала, что он якобы был из Прибалтики, но это не так. Свидетели, жители Нюрбы, все знают, что это был именно немец, взятый в плен после или во время войны. Его считали ученым, хотя, скорее всего это был просто образованный человек.

Отправили фотографию, на которой запечатлены этот загадочный немец и Варвара, которая обнимает ту самую собаку. Слышала, что постоялец и хозяйка между собой ладили. Он ее называл Варварушка. Говорят, что они не пропускали ни одного индийского фильма. Варвара порой на сеансе засыпала. По окончанию фильма, немец ласково будил ее: «Варварушка, проснись, пойдём домой».

Говорили, что он живет за перегородкой, и в его части дома царит порядок. А у Варвары был бедлам, все-таки она была неграмотной женщиной, и к тому же очень крикливой, но доброй. Знаю, что гость выписывал справочники, в основном на немецком языке. Говорят, что это были пособия по математике, физике, медицинские справочники, также исторические пособия.

Также есть утверждения, что он приехал с Амакинской экспедиции. Но он приехал к нам еще до нее, не с геологами. Они ведь приехали где-то в 55-х годах. Знаю, что он подрабатывал счетоводом в Амакинской экспедиции, она в бытовом кочегаром. Как я поняла, он не имел постоянную работу. Заменял отсутствующих счетоводов.

Кроме того, он говорил на немецком языке. Не думаю, что в 60-70-х годах наши люди не могли отличить немецкую речь от прибалтийской. Есть предположение, что это был действительно ценный кадр, и его оставили жить в Нюрбе под надзором районного отдела КГБ. Что касается версии, что этот немец был ответственным за хранение золота Паулюса, то я ничего не могу на это сказать.

Изамира Семенова рассказала о своем хобби:

- Писать такие очерки - это мое хобби. Я больше тяготею к документальной прозе. Работала в разное время начальником отдела в налоговой инспекции, возглавляла районный отдел статистики, районные отделения Сбербанка и Россельхозбанка. Сейчас работаю заведующей районным архивом.

«Им пугали детей»

Журналист SakhаDay по подсказке Изамиры Семеновой связался с дочерью соседей Барбылыай Анной Бакаевой. Анна работает продавцом и помнит этого загадочного старика.

По ее версии, Барбылыай и этот немец были семейной парой.

"Я в рассказе это специально опустила. Я не знаю, были они супругами или нет. Но раз жили вместе, то повсюду, то бишь на свет, выходили вместе. Как нитка с иголкой. Вот и прозвали их мужем и женой. С другой стороны Барбылыай по нашим меркам была красавицей. Возможно, что в молодом возрасте они и жили как муж с женой. А потом по старости нежность ушла, и они стали просто квартирантами", - считает Изамира Семенова.

Варвара- Барбылыай

Анна Бакаева уверена, что речь идет именно о немце:

- Мне родители рассказывали, что мужчина, живший у Варвары, был немцем. Я думаю, что он не был поляком или латышом. Они с 1953 или 1954 года жили в доме моих родителей. Жили без ЗАГСа. Очень долго прожили. К концу жизни старик весь сгорбился, а был высоким и прямым.

Варвара была необразованной, по-русски не понимала, владела только якутским. Я лично не слышала, как он разговаривал по-немецки. Хотя мои родители, мол, слышали. И вообще, он был очень немногословным. Отвечал односложно – да, нет. По-якутски совершенно не говорил, только по-русски. Как с Варварой общались, ума не приложу. Видимо, по пальцам. Варвара разговаривала невнятно.

В наш край приехал в 47-ом, по словам родителей, в ссылку. Они им пугали детей, когда не слушались – сейчас дяденьке немцу отнесем.

У нас была общая калитка, через которую он свободно выходил-заходил. У него была очень умная овчарка, но страшно злая. Во двор никого не впускала. Пьяных вообще не выносила. У них в доме проживала женщина Акулина, сирота. Кто еще в таком доме мог жить?!

Помню, он собирал журналы «Крокодил» и «Мурзилка». Мне подарил два экземпляра. Я так обрадовалась, но они не сохранились, к сожалению. Еще он по почте выписывал книги на русском и ином языке. Никому не разрешал трогать. Говорил – осторожно, осторожно. Хотя моему брату давал почитать. Он аккуратно заворачивал их в коричневую магазинную бумагу и перевязывал бечевкой и ставил на полку. Вся стена была в таких завернутых книгах. После его смерти приезжали работники библиотеки и просили передать им. Не знаю, уважили ли. Видела, как одной пышной даме на «волге» несколько книг отдали. Она первая в Нюрбе, у кого «волга» появилась. Такая мужиковатая женщина была.

Немец был большим огородником. Такое ощущение было, что огород был только у него – вот такой богатый у него был огород! Постоянно нас угощал. У них был хотон, куда ходили вместе с Варварой доить корову. Потом корову затащили в дом. Старик лежал в глубине дома. Вонь стояла страшная, конечно…

После его смерти в 1978-79 годах приезжали трое людей – женщина и двое молодых мужчины. Высокие, худощавые и горбоносые, как у грузин. Такие солидные, что с первого раза погнушались зайти в дом. Наверное, не думали, что попадут в такое место.

Общались между собой на иностранном, но не знаю, на каком именно. Есть слухи, что он разведенный, и у него есть дети. При жизни никто к нему не приезжал. Кроме этих троих.

Говорили, что они искали клад. Я собственными глазами видела, как они вспороли пол и что-то там выискивали. Вызвали моего брата. Не знаю, зачем он им понадобился. Был бы брат жив, рассказал бы. Нашли или нет клад, не ведаю.

***

Для тех, кто еще не прочитал, публикуем замечательный исторический рассказ Изамиры Семеновой.

"Немец"

Все кто родился и жил в Нюрбе, те знали о немце, жившего у бабки Барбалыай. Ее низенькая мазанка стояла в углу на пересечении улиц Пионерская и Маяковского, ныне Христофора Максимова. Рядом с тем местом отстроен магазин «Лакомка». Покосившийся крошечный домик утопал в зелени огородных растений.

Барбалыай была маленькой и щупленькой бабулей, очень подвижной и с пронзительным тонким голоском. Одевалась до того непритязательно, что по ее одежде невозможно было поначалу определить ее пол. Она носила видавшие виды шаровары, давно потерявшие свой первоначальный цвет, а на босу ногу носила старые калоши. Редкие волосики прятала под старой ермолкой.

Несмотря на свою внешнюю беззащитность, Барбалыай была воинственной бабулей и за словом в карман не лезла. Прохожие, шедшие мимо ее халупы, порой приседали от неожиданности или шарахались от ее пронзительного крика. Так она подзывала своих курей, разбрасывая корм по пыльной земле. Куры, потревоженные криком Барбалыай, наоборот врассыпную разбегались от неё, от испуга издавая громкое кудахтание, чем прибавляли шуму в летней пасторали пыльной Нюрбы. Но Барбалыай была доброй бабушкой. Просто натура у неё была такая. Все это знали и никто ее не боялся.

В те времена в Нюрбе зелень с огородов продавали китайцы, осевшие в Нюрбе с приходом Советской власти. В царские времена границы были открыты: входи- не хочу. Поэтому восточные соседи - китайцы и корейцы в поисках лучшей доли подавались на заработки в золотые прииски Алдана, Бодайбо, Ленска и Киренска. А после революции границы закрыли и жителям Поднебесной и Утренней зари пришлось расселиться по всей Якутии. С их приходом местное население, раньше разводившее только крупный рогатый скот и лошадей, стало активно осваивать огороды, разводить кур, гусей и коз. Излишки продавали соседям и просто любому, постучавшему в калитку хозяев. Так и к Барбалыай приходили за яйцами.

Летним жарким днём я увязалась за мамой. Мы пошли покупать яйца у Барбалыай. Это было примерно в 1970-1971 гг. Барбалыай встретила нас приветливо, но все же по привычке громко отчитывая своих подопечных кур, отчего те ходили по двору как-будто на цыпочках и, как показалось мне, в полуобморочном от страха состоянии. Мы вошли следом за хозяйкой в ее дом. То, что я увидела, поразило меня до глубины души. На столе посреди чашек-плошек, тихо квохча, важно вышагивали куры и петухи. Они были повсюду. Это было целое куриное царство. В доме остро пахло куриным помётом. Везде был разброс вещей, а над всем этим летал белоснежный куриный пух.

И тут мое внимание привлёк белый как лунь старик. Он сидел за печкой на матрасе, расстеленного прямо на земляном полу. Рядом на полу и до самого низкого потолка громоздились толстые книги в красивых, теснённых золотом, переплётах. Многие книги были обёрнуты газетой, но большинство были накрыты полиэтиленовой пленкой. В то время слово полиэтилен не знали. Говорили - обёрнуты целлофаном.

Я знала, что у бабушки Барбалыай живет пленный немец, но его увидела в первый раз. Это был очень высокий человек, весь такой белый. Светлыми были глаза, лицо, борода. Не скажу, что запомнила его лицо. Не помню. Но то, что он был весь белым и внешне был строгим старцем - помню. При виде его я испытала робость. Своим дошкольным умом поняла, что если у человека столько книг, значит, он ученый. Помню только его длинные белые кисти рук, которыми он осторожно перелистывал страницы.

Между тем, он отвечал Барбалыай на ее радостные выкрики. Сомневаюсь, что неграмотная бабуля освоила русский или немецкий языки. Значит, немец говорил на якутском языке. Эта история мне вспоминалась нередко.

Я расспрашивала у знакомых. Все знали про пленного немца, но подробности никто не знал. Разве кто-то отметил, что более изощренного наказания для высокообразованного немецкого офицера, подселив к неграмотной якутской женщине в далеком якутском селении, не могли придумать. Наконец я нашла человека, поведавшего мне некоторые подробности о судьбе пленного немца. Заручившись согласием рассказчика на опубликование ее воспоминаний, я решила написать эту историю. Как бы то ни было, это наша общая история и мне нужно поделиться с читателями.

Вот, что рассказала соседка бабушки Барбалыай - Анна Иннокентьевна Бакаева. Ее родители - Иннокентий Николаевич Бакаев и Матрена Даниловна Торохова жили по соседству по улице Маяковского. Барбалыай звали Варварой, она была из Мархи(Хатынг-Сысы).

Варвара жила в маленьком доме без полов. Позже соседи помогли ей намостить полы. Немец разводил хороший огород. Выписывал диковинные семена по почте и выращивал даже дыни. Делился с соседями кабачками и дыней. Также выписывал по почте очень много книг. Почти все книги были на немецком языке, а на русском языке было около 25-30 книг. Посылки приходили часто. Анна думает, что это были энциклопедические справочники. Но конкретно, что за книги - никто не знает. Помимо того, он выписывал периодическую печать, журналы Крокодил и даже Мурзилку. Все аккуратно подшивал. Очень аккуратно относился к книгам. При перелистывании пользовался напальчиком. Бабушка Барбалыай не трогала его книги, она не умела читать.

Немец хорошо относился к своей хозяйке. На русском говорил без акцента. Немец никогда не болел, был очень крепким. Его исключительно прямая осанка выдавала в нем не только военного, но и указывала его принадлежность к своей нации. Немец держал немецкую овчарку. Собака была очень умной. Вскоре немец перестал выходить на улицу и, приблизительно, к концу 1979 года умер.

После его смерти дверь хижины Барбалыай почти не закрывалась. Люди ходили с просьбой продать его книги. Но Барбалыай не хотела с ними расставаться. Как будто он вместе со своими книгами все ещё присутствовал рядом с ней. Бабулю удалось уговорить только заведующей химчисткой. Все книги она выкупила у Барбалыай за 3,0 тысячи рублей. По тем временам это были огромные деньги. Неграмотная Барбалыай грамотно распорядилась с наследством от квартиранта.

Счастливая покупательница, загрузив книги в свою личную Волгу, быстро скрылась в придорожной пыли, как-будто боясь, что Барбалыай передумает.

Примерно в 1981-1882 годах в Нюрбу нагрянули немцы. Судя по их виду, наверно, это были дети нашего немца. Одна женщина и двое мужчин. Высокие, стройные, настолько с прямой осанкой, как будто проглотили 20-ти сантиметровый гвоздь, улыбаясь, вспоминает Анна. Заявившись к Барбалыай, они без никаких чайных церемоний с ходу предложили разобрать полы, но бабуля так раскричалась своим знаменитым пронзительным голосом, что сбежались соседи. Братья Бакаевы встали на защиту бабули. Выражение их лиц, несмотря на то, что они смотрели на высокорослых немцев снизу вверх, не предвещало гостям ничего хорошего и тем пришлось убраться восвояси.

Как оказалось, немцы выжидали нужный момент. Когда братья Бакаевы уехали на охоту и сама Барбалыай куда-то отлучилась немцы нагрянули в хижину. С немецкой педантичностью они разобрали все полы в каморке, раскопали вдоль и поперёк крошечный огород. Нашли ли они то, что искали - неизвестно. Не задерживаясь долго, навсегда уехали в свою Неметчину. Возможно, что они искали рукописи. Золота да каменьев у пленного немца не могло быть однозначно. Вырученные советские деньги от продажи книг вряд ли интересовали гостей. Что за тайна такая могла быть, которую немец унёс с собой в могилу и ради которой за тридевять земель приехали его родные, никогда уже нам не узнать.

А Барбалыай так и осталась жить в своей развороченной хижине. В 1983-1985 годах она почти ослепла, долго лечилась в глазном отделении, а потом ее отправили в Якутск. На этом ее след потерялся навсегда.

Изамира Семенова

Январь, 2021 год