Наделяли землей, обеспечивали продуктами, деньгами и домашним скотом. Как жили уголовно-ссыльные в наслегах Якутии

Помимо политических ссыльных в дореволюционную Якутию ссылались люди, осужденные за неоднократные кражи, грабежи и разбои, самовольные отлучки и побеги, сосланные на поселение в «тюрьму без решеток». И если политические ссыльные вели себя более-менее тихо и мирно: учили местных грамоте, лечили и т.д., то уголовно-ссыльные больше досаждали местным жителям. Да так, что на местных сходах якуты принимали решение за высылку уголовно-ссыльных из их наслегов и улусов.

«Местное население обязано было содержать ссыльных, независимо от их категории. Выделять им «пособие» в виде продуктов, домашнего скота, денег, надела земли», - рассказывает заведующая читальным залом Национального архива Антонина Афанасьевна Борисова.

В своем исследовании на основе архивных документов, она рассказала и показала, как жили ссыльнопоселенцы в Сунтарском улусе, жители которого также несли бремя содержания ссыльных.
«Поисками документов в архивах о ссыльных и исследованием я занималась и выполнила его по просьбе наслегов Сунтарского улуса», - объяснила архивист.

За бродяжничество били розгами

Из архивных документов, известно, что одним из первых ссыльных в Торбоховский наслег был Михаил Большаков. Уже будучи в ссылке в Сибири, он совершал побеги и за это был распределен в Якутскую область. В Торбоховский наслег он был доставлен в декабре 1856 г, но уже с 1857 г. находился в бегах.

Терентий Байков был наказан 40 ударами розгами за бродяжничество. За другие провинности был сослан в Сибирь. Будучи поселенцем, Байков участвовал в разбое. По приговору Забайкальского окружного суда был сослан в Якутскую область, куда прибыл летом 1876 г и водворен в Сунтарский улус. С 1885 г. находился в бегах.

«С наслега было собрано денежное пособие и передано жене ссыльного»

В июне 1877 г. в Торбоховский наслег Сунтарского улуса был определен бывший унтер-офицер 1-го Восточно-Сибирского линейного батальона Владимир Кошкарев.

Из приговора военного судного управления: «вступив в сговор с другими лицами, выступил зачинщиком в подрезе вверенной его надзору почтовой сумки от пломбы и печати и в похищении из нее 1100 рублей». При этом Кошкарев был вооружен ножом, что было квалифицировано как «вооруженная кража со взломом с несколькими сговорившимися лицами».

По приговору Кошкарев был лишен всех прав состояния, четыре года содержался под арестом, а затем был сослан в Якутскую область.

В начале было отмечено, что жители и местные власти по мере возможности должны были содержать ссыльных: им выделяли продукты питания, ссыльные наделялись землей, в том числе для содержания домашних животных, покоса. Более того, из казны им выделялись кое-какие деньги, к тому же их содержало местное население. Ссыльные могли также работать. Например, тот же Кошкарев в 1887 г. заключил с Торбоховским родовым управлением условия работы деловода или писаря за 200 рублей в год.

«Можно предположить, что Кошкарев, как человек грамотный, собирался или начал обучать детей грамоте, но вилюйский окружной исправник запретил учить детей грамоте, мотивируя тем, что, цитирую, «ссыльным воспрещается содержать частные школы и не было разрешения от учебной дирекции», - рассказывает подробности из жизни ссыльного в наслеге сотрудник Национального архива республики.

Вообще, о жизни ссыльного Кошкарева в Торбоховском наслеге осталось много архивных документов и свидетельств. Поэтому, спустя 130 с лишним лет, можно подробно узнать как жили уголовно-ссыльные в наслегах Якутской области в конце 19 века.

Якутская тюрьма

По архивным данным, ссыльный Кошкарев умер в марте 1890 года. У него остались жена и пять малолетних детей. Отметим, что уголовно-ссыльным в дореволюционной России разрешалось приезжать жить женам и детям. Конечно, только спустя после определенного срока высылки.

Напомним, что повинность по содержанию ссыльных несли местные жители и отчасти местные власти. Но и после смерти ссыльных, даже уголовных, за членами их семей оставались права. Так, после смерти Кошкарева, с жителей Торбоховского наслега было собрано денежное пособие и передано его жене и детям. Но переданная когда-то земля, была возвращена обратно наслегу. Но Кошкарева осталась недовольна положением после смерти супруга, который, напомним, был осужден за неоднократные побеги из ссылки и кражу.

Вдова пожаловалась окружному исправнику

Как жить и как быть дальше со вдовой Кошкаревой и ее многодетной семьей (хотя по тем временам семья из пяти детей вряд ли считалась многодетной), в Торбоховском наслеге решали на местном сходе, на собрании жителей.

«Собравшиеся признавали, что она по своей бедности прокормить детей не может. А сами жители наслега из-за неурожая травы и отсутствия промысла, охоты, не имели средств оказывать ей помощь. На собрании было решено «выдать ей по средству своей вспомощестовование провизиею от сего числа по май будущего 1896 г. собрав с души по классам в количестве 15 пудов ячменя, 10 пудов молока и 3 кирпичей чаю в трех местах, т.е. в каждом роде по одной квартире», - цитирует архивный документ современный исследователь. Если же вдова Кошкарева не принимала предложений наслега, то детей должны были сдать в родовое управление «для раздачи к пропитанию у хороших поведением общественников».

Спустя какое-то время, вдова Кошкарева пожаловалась вилюйскому исправнику, что она не имеет никаких средств для жизни, не пользуется никаким земельным наделом, пособием, кормить семью нечем, хотя жители наслега всегда оказывали ей помощь.

На что вилюйский окружной исправник указал Торбоховскому родовому управлению, что дети ссыльнопоселенцев после смерти их отцов получают земельный надел от того наслега, куда были причислены их родители. Исправник распорядился выделить сыну умершего уголовно-ссыльного землю, выдать зерно на посев, с условием возврата из будущего урожая. А также обязать семью вдовы Кошкаревой заниматься хлебопашеством. Однако, наслежное собрание отказало в выдаче земли за отсутствием свободных пашен.

Но вдове все-таки выделили свободную землю. При этом от нее взяли расписку: «Я, Кошкарева, обязуюсь более от общества ничего не требовать, ни пособия, ни земельный надел, остаюсь наделом довольна».

«Она вступила в гражданский брак с жителем Торбоховского наслега. В дальнейщшем поведение Кошкаревой изменилось, она стала тайно продавать спиртное, в ее доме стали собираться праздношатающиеся поселенцы, происходили драки, в ее амбаре местные власти находили похищенное чужое имущество», - приводят примеры из жизни уголовно-ссыльных сотрудники Национального архива республики.

Подготовил Аркадий Лебедев

В продолжении читайте – как дальше жила вдова ссыльного; кто еще из уголовно-ссыльных проживал в наслегах Сунтарского улуса и как они влияли на местных жителей.

Фото – из открытых источников.

Использованы материалы из журнала "Якутский архив"