"Региональные элиты ни на что не влияют?", - источник

15 марта на социологической Грушинской конференции ЦСР Алексея Кудрина представил исследование «Российские элиты – 2016: образ будущего и точки консенсуса». Выводы экспертами делаются довольно тревожные. Но не все так плохо, как может показаться на первый взгляд. Эксперты ЦСР разделили все элиты на три группы: стратегическая элита, которая максимально может влиять на политический курс, вето-элита, способная адаптировать и корректировать существующий политический курс, и администрирующая элита, которая не может влиять на политический процесс, но помогает реализовывать его на местах. Региональные элиты в ЦСР отнесли к третьей группе. Главный вывод исследования: региональные элиты России считают, что не могут влиять на политический процесс, но у них есть запрос на повышение своего потенциала, в частности, в том, что касается адаптации сформированного центром политического курса на уровне региона. Среди основных вызовов эксперты ЦСР выделяют отсутствие четких правил игры, замыкание контактов между регионами на центр, незаинтересованность последнего в решении частных проблем регионов, недостаток инвестиций и отток квалифицированных кадров. С этими выводами трудно не согласиться. Абсолютно верно, что сегодня во взаимодействии федерации и регионов нарушено равновесие и существует перекос в сторону центра. И существует он не из-за назначения губернаторов, как полагают некоторые эксперты, – оно давно уже отменено, – а из-за специфики бюджетно-налоговой системы, когда все деньги собираются в Москве, а потом перераспределяются между регионами. Абсолютно верно, что в этих условиях региональные элиты практически не имеют механизмов воздействия на федеральную, в первую очередь экономическую, повестку, что, с одной стороны, ущемляет интересы региональных элит, с другой – оскорбляет их как социальный слой. Что вполне может приводить к недовольству на местах. Вопрос лишь в степени влияния этого недовольства на жизнь страны. И дело тут не в том, что недовольство региональных элит не значимо для жизни страны. Оно очень значимо. Дело в том, что взаимодействие с федерацией – хотя и очень важный, но не определяющий фактор существования региональной элиты. Для региональной элиты главное – это жизнь самого региона, на уровне которого она – элита – являет собой не третью, а первую группу влияния, если оперировать классификацией, предлагаемой ЦСР. Причем если межрегиональная консолидация региональных элит слаба, то внутри региона она, напротив, очень велика. Элита в регионе – это люди, живущие одним кругом и при всех внутренних конфликтах и противоречиях по отношению к внешнему миру выступающие, как правило, единым фронтом. Федерация же, имея мощные рычаги воздействия на регионы, обладает не очень сильными контрольными механизмами. В чрезвычайной ситуации, когда федеральная власть сосредотачивается на отдельном регионе, она способна осуществить в регионе любую задачу. Но в каждодневном режиме контроль рамочный. Пока ничего чрезвычайного не случается, жизнь региона определяет региональная элита, что дает в ее руки как ресурсы региона, так и те ресурсы, которые поступают из федерального центра. Именно эта возможность контролировать ресурсы является главным фактором существования региональных элит. И пока она сохраняется, региональные элиты заинтересованы в сохранении действующей системы. Поэтому даже при всем недовольстве своим положением на федеральном уровне они не войдут в конфликт с центром, так как этот конфликт угрожает той системе, которая обеспечивает их ресурсами, позволяющими им быть элитой на своем уровне. Эксперты ЦСР абсолютно правы, когда говорят о слабости позиций региональных элит на федеральном уровне. Правы и политологи, отмечающие, что такое положение дел не очень нравится элитам на местах и способствует росту их недовольства. Но вот степень опасности этого фактора переоценивать не стоит. Региональная элита не заинтересована в разрушении сложившейся системы. И пока ресурсы регионов остаются в руках региональной элиты, ей есть что терять, а конфронтация невыгодна ни одной из сторон. Дмитрий Журавлев Директор Института региональных проблем