"Жизнь здесь кипит". Репортаж из самой большой реанимации Якутска

После возникшего обсуждения в соцсети о ситуации в якутских реанимационных отделениях журналиста Sakhaday пригласили в «красную зону», чтобы мы посмотрели и убедились своими глазами в том, каких условиях находятся больные.

Прежде чем пройти в сюда необходимо полностью переодеться в два костюма, один из них СИЗ, бахилы, сапоги, респиратор. Телефон и диктофон помещают в заклеенный файл. Позже выяснилось, что фотографии получились размытыми, но на выручку пришли медики, отправившие снимки.

Мы проходим в реанимационное отделение Якутской республиканской клинической больницы. Такие обходы делают два раза в неделю.

Люди лежат без движения, окутанные проводами. Чем хуже состояние - тем больше проводов. Слышно только тяжелое дыхание и хрипы, а также пронзительные звуки датчиков. Каждый, кто здесь побывал, потом с трудом вспоминает произошедшее. Но сигналы датчиков наглухо врезаются в память и преследуют выздоровевших во сне.

В палатах в основном лежат по нескольку человек – от двух до пяти. Есть пациенты, лежащие в одиночестве. Позже объяснили, что в одиночных палатах размещаются только очень тяжелые пациенты.

У каждой кровати есть карточка с именем и фамилией. Больных спрашивают, как они себя чувствуют, что их беспокоит, громко называя по имени отчеству: «Хайдаххыный? Yчугэйгин, дуо?? Молодец!», «Игорь Анатольевич, как состояние? Сами садитесь? Почему не можете? Надо садиться понемножку».

Лежащие под проводами отвечают очень тихо. Чтобы расслышать ответ, нужно наклоняться близко к больному. Никакой дистанции между пациентами и медиками нет. Они осматривают коронавирусного больного, как самого обычного пациента: держат за руки, гладят по голове, обязательно осматривают ноги на предмет отеков.

Поражает, что все пациенты, как один, несмотря на тяжесть заболевания и страдания, держатся мужественно, крепятся, кивают: «Все хорошо, потихоньку…». Лишь один отвечает на вопрос о состоянии: «Ничего хорошего». Никто не жалуется, не плачет.

Практически всех пациентов хвалят, как детей, и дают рекомендации: «Молодец, кушайте пожалуйста, старайтесь садиться», "У вас все хорошо, анализы хорошие".

Те, кому плохо, конечно, не разговаривают. При подключении вентиляции легких с жесткими параметрами обычно человека погружают в медседацию, он находится в состоянии глубокого сна. Один больной жестами просит убрать ИВЛ. Его понимают, поскольку практически все, просыпаясь, просят отключить аппарат, доставляющий дискомфорт. Врач говорит, что еще рано, но совсем скоро примут такое решение.

Врачи докладывают: «Динамика положительная», «Она старается, настроена оптимистично», «Пытались садить, но не смогли». В основном, говорят об успехах больного, отмечая каждый незначительный шаг.

Вообще положению тела здесь придают огромное значение. Если больной сел, даже с чужой помощью - значит пошел на поправку. Такому достижению, как первому шагу, радуются все вокруг.

Кому-то обещают: «Понаблюдаем сутки без аппарата, если продержишься, отправим в отделение». Больной улыбается. Это самая хорошая новость для тех, кто здесь лежит. Выписаться отсюда означает вырваться из лап смерти, которая здесь является, что уж скрывать, частой гостьей.

В основном, здесь находятся люди, перешагнувшие 60-летний порог. По современным меркам, люди активного возраста. Большинство женщин. Но есть несколько пожилых, кому за 90 лет. Такие люди – отдельная тема. Много одиноких людей, здоровьем которых никто не интересуется, кроме врачей. «Родственников нет, нашли на улице, скорая привезла», - показывают на очень худого пожилого мужчину.

Даже если родственники есть, не все принимают участие и интересуются здоровьем престарелых родных.

«Перед выпиской из палаты интенсивной терапии в обычное отделение мы иногда приглашаем поухаживать родных. Ведь 90-летним нужен особый уход. Между прочим, старики, за которыми ухаживают, легче выходят из кризиса, благодаря поддержке. Но мало кто соглашается: все заняты, у всех свои дела и своя жизнь.

Поэтому пациенты старшего возраста часто зависают в реанимации, потому что в общих палатах не могут обеспечить надлежащий уход», - рассказывает замглавврача Наталья Маркова.

Есть среди пациентов и медики: «А это наш ветеран, медсестрой у нас работала», - рассказывают мне.

В реанимации много тех, кто оттягивал обращение к врачам, надеясь излечиться дома.

«Этого мужчину привезли в тяжелом состоянии с высокой температурой, он ждал жену на даче 10 дней, - показывают врачи на тяжело дышащего немолодого пациента. – Если бы раньше обратился, конечно, сюда бы не попал».

Те, кого выписывают, нуждаются в длительном периоде реабилитации. Оказывается, многих не отпускают домой из-за отсутствия кислородных концентраторов, которые стоят от 50 тысяч рублей. Немногие могут позволить себе обзавестись компактным поставщиком кислорода. Переболевшие коронавирусом настолько привыкают к кислородным маскам, что боятся остаться без них.

Именно в реанимации, в отличие от обычных палах, происходит постоянная "движуха", никаких перерывов на отдых. Уже несколько месяцев она заполнена до отказа. 36 пациентов требуют круглосуточного наблюдения. У всех, кто здесь задействован, повышенная нагрузка. Жизнь в реанимации кипит, не останавливаясь ни на минуту, говорят врачи.

Напоследок медработники высказали недоумение по поводу комментариев в соцсетях:

"Всю ночь не могла уснуть из-за обидных комментариев. Как же людям не стыдно? Неужели мы работаем зря?", «Обидно читать, когда говорят, что элиту и родственников медиков якобы лечат по-особому. Вирус не выбирает, кого поразить, ему безразлично», «Мы тоже теряем своих родных. У меня недавно умер от ковида муж. Сестра на моих руках умерла в нашей реанимации, не смогли ее спасти. Мы тоже люди, не железные».