Взгляд в историю. Первые якуты-миллионеры

Не так давно на одном интернет-форуме состоялось обсуждение темы: «Кто самый богатый человек в Якутии?». Удалось узнать, что кто-то из якутских «новых» уже заимел морскую яхту, у кого-то есть недвижимость не только в Москве, но и в Испании, Болгарии, Хорватии. Один нувориш за вечер в ресторане оставил сотни тысяч рублей, развлекая друзей.

На этом фоне уникальной выглядит фигура Николая Эверстова–Сэрбэкэ, одного из самых богатых людей дореволюционной Якутии. Свой огромный капитал он раздал нуждающимся.

Вообще жизнедеятельность купечества предстает своеобразной страницей в истории республики. Бурное развитие капитализма в России во второй половине XIX века вызвало к активному предпринимательству мощный поток инициативных, способных, деловых людей. Якутское купечество здесь не исключение. За сравнительно небольшой период своим влиянием оно охватило почти все сферы общественно-экономической и в некоторой степени культурной жизни Якутии. Формирование якутских купеческих кланов уходит своими корнями в последнюю четверть XIX века. Процесс же расширения, наращивания капиталов и увеличение их числа относится к началу XX века. В Якутии начался процесс активного формирования местной буржуазии, который был прерван в октябре 1917 года.

Манньыаттаах, однако

В начале ХХ века рыночные отношения приобрели стабильный характер. На Ленских приисках якутскими купцами ежегодно сбывалось до 60 тысяч голов скота, 15 тысяч пудов масла. Товарный выход кожи колебался от 15 до 35 тысяч коровьих шкур и до 6 тысяч лосиных. Уровень рентабельности торговых оборотов купцов исчислялся миллионами. К примеру, фирма «Швецов и сыновья» в 1915 году приняла пушнину на 687 207 рублей, а продала на 605 749. «Наследники Кушнарева» в 1917 году приняли пушнину на 796 605 рублей, сбыли на 646 667. Появились якуты-миллионеры: Эверстов–Сэрбэкэ (Намский улус), Никифоров–Манньыаттаах уола (Восточно-Кангаласский улус) и другие. В хозяйствах местных богачей-якутов можно было увидеть паровые мельницы, механические молотилки, мощные многотонные морозильники-ледники, вырубленные в вечной мерзлоте.

Память о себе оставил добрую

В советское время об Эверстове предпочитали помалкивать, ведь он был «неправильным» купцом. Раздал десятки тысяч рублей людям – в переводе с царских золотых на нынешние это многие миллионы. Ежедневно в его приемной Якутского городского общественного банка толпились десятки просителей: нищие, погорельцы, вдовы, бесприданницы, бедные студенты. Он никому не отказывал. Как-то его упрекнули: «К вам приходит разорившийся купчишка-картежник и просит денег на обед в трактире. И вы даете, хотя сами живете скромно!». Но Николай Дмитриевич, как человек глубоко верующий, проводил в жизнь евангельское правило – «Дай просящему»!

На его примере сбылся духовный закон: да не оскудеет рука дающего. В Якутске и на бодайбинских приисках он открыл бесплатные столовые и избы-читальни. Сэрбэкэ (Лохматый, пушистый) был членом попечительских советов духовной семинарии, женской и мужской гимназий. Пожертвовал 5500 рублей вышеперечисленным учебным заведениям, по 1000 рублей на открытие Иркутского университета, установление памятника Александру III, на строительство дома трудолюбия в Якутске. 6500 рублей было им отдано на реставрацию старинной иконы Богородицкой церкви и на приобретение утвари, 1200 рублей отдал сиротам. На его средства была построена начальная школа в Намском улусе.

В 1911 году на деньги «Потомственного почетного гражданина» Николая Эверстова–Сэрбэкэ учрежден Якутский городской общественный банк его имени. Банк выполнял все финансовые операции. По завещанию Эверстова, который умер в 1915 году, полученная прибыль должна была использоваться для устройства и содержания Дома призрения бедных. Но впоследствии, в 1920 году, большевики банк национализировали.

«Службу Николай Дмитриевич начал сборщиком податей, избирался старостой Предтеченской церкви, гласным Якутской городской думы, – говорит кандидат исторических наук Людмила Михайлова. – В дореволюционной России, как известно, купечество в зависимости от имущественного положения и торгового оборота делилось на три гильдии. Эверстов прошел все из них: в 1859 г. стал купцом третьей гильдии, в 1864 – второй и в 1888-м – первой, добившись права торговать во всех городах России. Память о себе в народе оставил добрую, так как был крупным меценатом».

Погашал повинности, недоимки и подати

Еще одно имя якутского купца, передового человека своего времени, к сожалению, не так часто упоминается в республиканской печати и литературе. Это Степан Прокопьевич Алексеев–Боhуут (1867–1916) – голова Мархинского, ныне Нюрбинского, улуса, почетный инородец и мировой судья. Будучи совсем молодым, возглавил инородную управу, путем соединения пяти озер организовал орошение сенокосных угодий и построил участок тракта Сунтар – Вилюйск.

Интересна этимология народного прозвища Степана Прокопьевича. По мнению известного ученого-топонимиста, исследователя якутских имен Михаила Иванова–Багдарыын Сюлбэ, к сожалению не так давно ушедшего из жизни, слово «боhуут» происходит от монгольского «боhо». Транскрибировавшись в якутский, его можно перевести, как «поднявшийся, выпрямившийся».

В своем улусе Босуут открыл пять торговых точек, скупал ценную пушнину у ессейских якутов Красноярского края, поставлял скот на золотые прииски. В исторических документах сохранились сведения, что Алексеев, прекрасно зная обычное право якутов и людские нужды, в судах словесной расправы II степени и как мировой судья справедливо разбирал самые сложные дела.

Процентами от суммы внесенных им денег погашались губернская и земская повинности Таркайского и Хорулинского наслегов, недоимки и подати других обществ. Жертвовал крупные суммы на строительство церквей, Мархинской начальной и Чаппандинской церковно-приходской школ, содержание бедных учеников Якутского духовного училища и проведение телеграфной линии Сунтар – Вилюйск.

Индульгенция от чекистов

Почетный инородец Николай Осипович Кривошапкин (1831-1926) успешно исполнял должностные обязанности старшины, старосты Оймяконо-Борогонского наслега Баягантайского улуса. Как и все просвещенные люди того времени был известен своими крупными пожертвованиями: помогал бедствующим жителям своего улуса и мямельским эвенам (15 415 рублей), внес вклад в строительство церкви на реке Тарын в Сеймчане, помог отремонтировать восемь церквей (27 425 рублей). Заплатил подати и повинности своего наслега (27750 и 36750 рублей соответственно), помог открыть сберкассу, построить лечебницу, музей. Своим заявлением в областную земскую управу в 1919 году внес 30000 рублей, из которых 20000 рублей предназначались для содержания пансиона Оймяконского земского училища, а 10000 для учреждения капитала Оймяконско-Борогонского улуса. Кроме того, ежегодно отдавал голодающим по 20-30 коров для пропитания и всегда содержал при своем хозяйстве 6-7 голодающих семей.

«Примечательно, что в годы гражданской войны, когда отряд чекистов прибыл к нему для конфискации имущества и ареста его самого, – сказал известный архивист и краевед Александр Калашников, – Николай Осипович предъявил документы и благодарности царской администрации за меценатство. Так он избежал расстрела как классовый враг. Впоследствии все свои богатства он добровольно отдал советской власти…»

Николай Кривошапкин прошёл великое искушение – богат­ством. Незаслуженно забытый почти на сто лет, он возвращается в историческую память, являя пример совестливого человека, который не смог веселиться на пире жизни, когда вокруг него бедствовали тысячи людей.

Первые кредиторы

Для полноты картины якутского купечества нам кажется важным привести еще один пример.

В 1768 году Сенатом издан Указ об учреждении Якутской ярмарки. Это стало поворотным моментом в жизни области. Бывала ярмарка летняя, с открытием водного пути (июнь–август) и зимняя, с установлением санного, гужевого пути (декабрь–февраль). В Якутск съезжались якуты центральных улусов, слободские крестьяне, купцы и их приказчики из далекого Верхоянья, с Колымы и из других районов северо-востока Азии. Они привозили дорогие меха, мамонтовую кость, моржовые клыки, кабарговую струю, мясо, масло, шкуры оленей, медведей, лосей, зайцев, дичь, рыбу и т.д. Ежегодный оборот Якутской ярмарки достигал 1 млн рублей.

В 1903 году вдова известного купца I гильдии, миллионера Апексима Михайловича Кушнарева–Хапсыы атыыhыт (Апексим–торговец) вместе с детьми – дочерью, купчихой II гильдии Анной Бушуевой и сыном, купцом I гильдии Петром Кушнаревым – учредили торговый дом «Наследники А.М.Кушнарева» с основным капиталом в 900 тысяч рублей.

Свернув торговлю в Киренске, Кушнаревы приобрели торговый дом «Г.В.Никифоров и И.П.Антипин» и основали Северное торгово-промышленное товарищество. Торговый дом производил оптовую, розничную и ярмарочную торговлю мануфактурой, галантерейными, скобяными, бакалейными товарами. Широко практиковалось кредитование средних и мелких торговцев, скупали большими партиями ценную пушнину, мамонтовые бивни, кабарговую струю, которые затем сбывали на всероссийских Нижегородской и Московской ярмарках. Торговали с Китаем и Японией. В 1916 году торговый оборот наследников достиг 2,5 млн рублей.

Во время гражданской войны Петр Кушнарев эмигрировал в США. На заседании в мае 1920 года Якутский губревком национализировал имущество наследников. Известен факт, что на средства Кушнарева была вооружена добровольческая дружина белого генерала Пепеляева. В Америке Петр Апексимович создал фирму «Олаф Свенсок и К.». Он умер в эмиграции в 1940 году.

* * *

Говоря о деятельности якутских купцов, основоположник якутской художественной литературы Алексей Кулаковский в «Письме якутской интеллигенции» писал, что они составляют «...будущее здоровое ядро якутской народности; между ними встречаются, как я хорошо убедился в этом, люди с благородным порывом замечательного патриотизма, ожидающие только всеобщего воззвания к культуре и просвещению и готовые поступиться тысячами из своих доходов ради блага Родины»...

Георгий СПИРИДОНОВ